Литературная страничка флейма (Стихи)

[odessitka]

Хочется кричать!!! Кричать сколько хватит сил!!!
Ты словно летишь высоко в облаках, ты словно паришь над земной суетой
Ты знаешь и веришь: он рядом с тобой,
Во взгляде читаешь немой ты вопрос,
И сердце сжимает до боли, до слез!
Что случилось, не можешь понять…
Ведь хочешь ты рядом по жизни летать!

А это всего лишь: «Малыш! Что случилось?
Чего не летишь? Устала? Иль с курса ты сбилась?»
И здесь понимаешь: нет дороже на свете
Чем руки, глаза и бушующий ветер,
Губы, улыбка его и молчанье,
Что таит в себе силу любви без отчаянья.
Ты паришь, ты летишь, ничего нет прекрасней.
Ты в пылу, ты в огне бушующей страсти.
Ураган и стихии земные
Возродились в тебе навсегда и от ныне.
Твой мужчина, жизнь, твоя суть –
Сердце бьется, не может забыть и уснуть.
И душа возродилась из пепла оков,
Воплотились желанья, порывы - из снов
Ты рыдаешь от силы любви неземной!
Нет на свете души для тебя столь родной!
Прокричишь полной грудью,
Чтобы мир содрогнулся:
Ты любила всегда! ОН к тебе и вернулся!

[Tata]

Мысль простую, что столь непростая,
Каждый усвоит пускай для себя:
Женщина-Ангел любит, спасая,
Женщина-Ангел спасает, любя.

И неизвестной ценою немалой
Все ей дается как будто легко:
Снова мужчина - ребенок усталый,
Пьющий на кухне свое молоко.

Каждый встречает ее не случайно
В самый, казалось, безвыходный час.
Пусть повезет Вам необычайно
Пусть будет Женщина-Ангел у Вас...

[Викуля]

Однажды вечером в кругу одной семьи,
Шел разговор сердечный откровенный:
Что каждый подарил бы в знак любви
Спасителю сошедшему на землю?

Отец сказал: "Нет в мире ничего,
Чего достоин Он любвеобильный!
Я ноги бы в слезах омыл Его,
Уставшие от стезей мира пыльных."

"А я бы ложе лучшей простыней
Усталому Спасителю покрыла,
Чтобы нашел Он отдых и покой," -
С улыбкой нежной мать проговорила.

И только мальчик маленький молчал,
Задумчиво глядя во тьму, в окошко.
"А ты бы что, сынок, Иисусу дал? -
Спросил отец - Скажи нам честно, крошка."

Ответил тихо мальчик: "У меня
Игрушка есть для сердца дорогая,
Из плюша я отдам Христу коня."
И рассмеялась вся семья родная.

Смеялись долго... Вдруг раздался стук.
Дверь отворилась. Все умолкли сразу.
В глазах отца семьи блеснул испуг:
Вошел унылый бомж в одежде грязной.

В опорках ноги, из прорех торчат
Ступни немытые. Небритый, некрасивый.
Униженность в осанке и в очах.
"Что нужно вам?" - спросил отец брезгливо.

"Нельзя ли мне в сарае вашем ночь
Поспать?" - спросил униженно бездомный
" Нет, нет!" - сказала мать -

"Ступайте прочь!
Мы на ночь не пускаем незнакомых".

"Постойте, дядя!" - мальчик закричал,
Слезу смахнув ладошкою украдкой.-
"Я Богу дать лошадку обещал...
Возьмите, дядя, хоть мою лошадку!..."

Калитка тихо скрипнула опять,
Семья сидеть осталась тесным кругом,
Но глаз не смели ни отец, ни мать
На мальчика поднять; ни друг на друга.

Мы часто в жизни не жалеем слов,
Красивых слов, напыщенных, ничтожных.
На деле познаются лишь Любовь
И Доброта, слова без дела ложны

[Викуля]

...Хочется лёгкого, светлого, нежного,
раннего, хрупкого и пустопорожнего,
и безрассудного, и безмятежного,
напрочь забытого и невозможного...

...Хочется рухнуть в траву непомятую,
в небо уставить глаза завидущие
и окунуться в цветочные запахи,
и без конца обожать всё живущее...

...Хочется видеть изгиб и течение
синей реки средь курчавых кустарников,
впитывать кожею солнца свечение,
в воду, как в детстве, сигать без купальников...

..Хочется милой наивной мелодии,
воздух глотать, словно ягоды спелые,
чтоб сумасбродно душа колобродила
и чтобы сердце неслось,ошалелое...

...Хочется встретиться с тем, что утрачено,
хоть на мгновенье упасть в это дальнее…
Только за всё, что промчалось, заплачено,
и остается расплата прощальная...
Эльдар Рязанов

[Викуля]

Красивой Женщине -красивые слова,
Красивой Женщине -красивые поступки,
И даже если Она в чём-то не права,
Он в плен сдаётся на милость царственной голубки.

Красивой Женщине не стыдно проиграть
И бросить честь свою и гордость Ей под ноги,
Её малейшие капризы исполнять
Готовы с радостью и демоны, и Боги.

Красивой Женщине -красивую Любовь,
Отдав для этого все средства и все силы,
Красивой Женщине -и жизнь свою, и кровь,
А за Неё легко и умереть красиво!

[odessitka]

Восточная легенда

Пять жен у шаха было.
Целых пять
или всего лишь пять –
нам, европейцам, это не понять,
но суть не в этом.

Первая жена...
Умна, красива (правда – в меру),
но, в ранг «Великой госпожи» возведена,
она давно уж пресекла химеру,
что есть предел у красоты ее.

Жена вторая...
Ленное житье
ее давно уж к мысли приучило,
что ей положено лишь спать,
да есть,
да сплетню по дворцу разнесть,
порою с шахом поболтать
бессмысленно, но мило.
Болтая милый вздор,
у шаха попросить соизволенья
на драгоценный головной убор,
на жемчуга, на прочие каменья.

Шахиня третья...
Подоспел нам срок
поведать об ужасной тайне:
и день, и ночь ее терзал порок –
болезнь гортани:
ее душила злоба.
Пусть не нов
порок такой, но мне не хватит слов,
чтоб это описать:
ночной порой
во сне сдавали у шахини нервы:
ей снилось, как из третьей стать второй,
а из второй – стать первой.
У первой – ранг «Великой госпожи»,
вся в золоте и в жемчугах – вторая,
у третьей взгляды – острые ножи,
она в пожаре зависти сгорает.

Четвертая жена...
Ходили слухи
(которым, правда, верить не могли),
что будто бы она... слуга Али...
и слуги прочие...
но мы к тем слухам глухи.

Вот пятая жена...
да, не окружена
ни грохотом похвал, ни блеском золота –
что ж скажем мы о ней?
Вот чернь твердит, что нет ее добрей,
и нет прилежней, и скромнее нет,
но… добродетелей таких не ценит свет.
Чуть шах в дороге – все грустна она,
как будто бы в насмешку над другими.
Болтали люди: стоя у окна,
она всю ночь тревожит шаха имя.
Ну, да, пришлось владыке отлучиться,
но что в дороге может с ним случиться?

К чему же здесь ненужные слова?
Те, четверо – душою с шахом рядом:
одна вершит великие дела,
другая новым занимается нарядом.
Тревожит третью –
вдруг не повезет, и новую жену владыка привезет?
Четвертая...
четвертая у слуг:
она не может жить без их услуг.

Вот все о женах.
Времена
иные ныне.
Впрочем, имена я не назвал вам жен.
Приступим, помолясь:
«Гордыней» первая звалась
и «Глупым суесловием» – другая,
А третья – «Завистью»,
доныне нас пугая своею чернотой.
Четвертой, между нами, вы имя подберите сами.
И пятая жена –
она
во веки вечные «Любовью» названа.

[Викуля]

Нет ничего страшнее маски Чести…
Когда торгуют праведным лицом…
Но обернувшись, в яркой маске Лести…
Плюются вслед расплавленным свинцом…

Нет ничего отвратней маски Верность…
Ведь ей торгуют с ночи, до утра…
Ну а потом, примеривши Безгрешность…
Все каются навзрыд, на купола…

Нет ничего ужасней маски Долга…
Когда «Ура!!» из глоток напоказ…
Закрыв глаза, напялив маску Бога…
Смывают свою совесть в унитаз…

Нет ничего обидней маски Друга…
Который вроде рядом, но плечом…
Толкает вниз и в маске из Испуга…
Твоей судьбы оставшись палачом…

Нет ничего гнуснее маски Нежность…
Для тех, кто рвал кусочки из Души…
Скрывая ложь под маской Неизбежность…
Аборт от правды... сделав за гроши…

Все маски серы, профиль одинаков…
Так и живем, надеясь, пронесет…
Телами люди, с сердцем вурдалаков…
Лишь маска Смерти- никогда не врет

[Викуля]

Венчали зиму с декабрём

Зима готовится к венчанью --
Её венчают с декабрём,
Природа к свадьбе наряжает
И украшает всё кругом.

Как мишура на ветках иней,
И ёлки словно в серебре.
Земля и лес в одеждах зимних,
Искрятся снегом на заре.

Невеста в белоснежном платье,
В пушистой шале с бахромой.
Жених-декабрь с ней в объятьях,
Любуется младой зимой.

Снежинки в вальсе закружились,
В хрустальных белых башмачках,
А звуки в воздухе поплыли,
Теряясь в колдовских лесах.

Декабрь с зимою повенчались,
На снежных кОнях мчатся вдаль,
Лишь на земле лежать осталась,
Зимой оброненая шаль.

[Bulbo4ka]

Слишком мало - сказать "Прости"...
Слишком много - ответить "Прощаю"...
Слишком глупо просить "Не грусти"...
И нечестно совсем - "Обещаю"...
Безнадежно звучит - "Я был должен..."
И обманчиво - "Знаешь, я тоже..."
Непонятно - "Я думал, мы сможем..."
Как-то робко совсем - "Быть может..."
Проникновенно - "Сказать я хочу..."
И с надеждой - "Не стоит, может..."
И нежданно - "Тебя всё люблю..."
И печально - "И я тебя тоже..."
Грустно - "Часто тебя вспоминаю..."
И с печалью в глазах - "Я знаю"
И вздыхая - "Мне сны сняться..."
И в ответ - "В них тебя обнимаю..."
Твердо - "Я во всем виноват..."
Со слезами - "Не стоит, мы оба..."
Горько - "Как вернуть все назад?"
Плача - "Если бы знала, давно бы..."
Нежно за руки взяв - "Прости..."
Губ коснувшись слегка - "Я прощаю..."
Крепко-крепко обняв - "Не грусти"
И поддавшись - "Я обещаю..."
Очень страшно услышать - "Пора..."
Слишком сложно ответить - "Мне тоже..."
И наивно - "Мы встретимся вновь?..."
И жестоко ответить - "Быть может..."
Слишком мало сказать - "Прости"
Слишком много ответить - "Прощаю"
Очень страшно сказать - "Отпусти..."
Невозможно сказать - "Отпускаю..."

[odessitka]

Тоска.

И снова я одна,
Одна среди людей.
И жизнь моя темна
Меж городских огней.

Дрожит веселья звон
В моих глухих ушах.
Мне недоступен он.
Его я слышу в швах.

В швах, штопанных тоской,
Стянувших в кокон мир,
Зловещий где покой
Устроил смертный пир.

И я сижу, зажав
В руках свою главу,
Чтоб в этих жутких швах
Не видеть свет в миру.

Уж лучше мне не знать,
Как хорошо другим.
В безумстве не дрожать
От натяженья жил.

Хочу я быть слепой,
Глухой, немой, больной.
Лишь только бы не знать
Тоски смертельный вой.