В сентябре 1799‑го дивизия французского генерала Клода Лекурба попыталась остановить русских на перевале Сен-Готард. Позиции французов дрогнули только с третьего раза. Но оказалось, что победа была напрасной. Полное незнание местности и отсутствие дорог не позволили Суворову соединиться с русским корпусом Александра Римского-Корсакова, которого вскоре разбил француз Андре Массена в битве при Цюрихе.
О планах идти на Париж не могло быть и речи. Уставший и простуженный Суворов повел своих солдат домой. Ему довелось сбросить в пропасть все пушки, так как впереди предстоял опасный переход черед перевал Паникс. Этот момент и изобразил Суриков на своем полотне. 69‑летний измученный Суворов у него молодцевато гарцует на коне над обрывом, напутствуя солдат перед смертельным спуском.

На самом деле в той кампании полководец потерял более 5 тыс. бойцов, большинство из которых просто разбились в горах. “Неудачная эта кампания принесла русскому войску более чести, чем самая блистательная победа”, — заключил позже Дмитрий Милютин, российский историк и военный министр в 1861–1881 годах.
Совершенно больной Суворов прибыл в Петербург, но российский император Павел поздравил его с “победами” только письменно, рескриптами, и присвоил звание генералиссимуса. Принять полководца лично император не смог. А покрасоваться новыми эполетами Суворов так и не успел — через полгода он умер.


КУЛЬТОВЫЙ ГЕРОЙ: Молебен на Соборной площади Очакова у
недавно открытого памятника Суворову, 1907 год

Истинно русский герой

Живописец Суриков не просто так обратился к теме суворовского похода — к началу ХХ века в царской России начал складываться культ Суворова как истинно русского военного гения.
В ту пору то и дело возникали общественные националистические “великорусские” организации — черносотенцы и прочие шовинисты. Они ратовали за “великую” Русь и часто демонстрировали свой исключительный патриотизм в уличных шествиях и еврейских погромах.
В 1907 году в Очакове открыли памятник Суворову, выполненный одесским скульптором Борисом Эдуардсом. Официально его представили публике 1 октября, но манифестации патриотов у его подножия начались еще с весны и длились целый год.

Всей суетой вокруг монумента лично руководил командующий Одесским военным округом Александр Каульбарс. Этнический швед, он состоял в одной из организаций “истинно русских людей”. В октябре 1905 года на совещании после ужасающего еврейского погрома в Одессе он заявил: “Будем называть вещи их настоящими именами. Нужно признать, что все мы в душе сочувствуем этому погрому. Но мы не должны переносить злобу, которую мы, может быть, имеем против евреев, в нашу служебную деятельность”.
А два года спустя Каульбарс на открытие памятника Суворову свез представителей со всего округа. Не обошлось и без курьеза, типичного для русского военного ура-патриотизма. Газета Русское слово от 2 октября 1907 года сообщила: “Военный транспорт черноморского флота Прут, назначенный для присутствования на торжестве открытия памятника Суворову в Очакове, потерпел аварию у острова Березань”.


НЕОПАЛИМЫЙ: На фото — второй вариант памятника Суворову в Очакове.
Первый оплавился во время пожара на судне, которое должно было его
доставить из Одессы на место в 1905 году

Суворов по‑советски

К середине ХХ века царского генералиссимуса вновь “призвали” на службу — на этот раз это сделал советский вождь Иосиф Сталин. С началом Второй мировой войны Кремлю понадобились героические мифы, чтобы поднять дух отступающих красноармейцев.
Летом 1942 года в СССР по*явились ордена, названные в честь исторических полководцев — Суворова, Кутузова и Александра Нев*ского. А уже в начале 1943 года войскам вернули “царские” погоны, возродили институт офицеров (ранее в Красной армии были командиры), а также ввели новые звания, основанные на дореволюционной табели о рангах. Пропаганда же принялась эксплуатировать образы полководцев-победителей.

В январе 1943‑го советские войска частично прорвали блокаду Ленинграда вдоль Ладожского озера. Руководил операцией Георгий Жуков, за что был представлен к маршальскому званию. Тут же группа маршалов во главе с Александром Василевским обратилась в Кремль с письмом, в котором предлагала присвоить товарищу Сталину звание генералиссимуса — это был прямой намек на победоносного Суворова. Инициатива выглядела логичной: руководитель СССР не имел на тот момент формального военного чина.

Вождь народов, узнав об инициативе подчиненных, пришел в недоумение. Вячеслав Молотов, глава дипломатического ведомства СССР, вспоминал, что Сталин упрекнул подхалимов: мол, подобное звание сейчас носят только испанский фашист Франко и китайский антикоммунист Чан Кайши. Не убедил его и аргумент о Суворове, которого хозяин Кремля почитал. В итоге Сталин, не имевший ни военного образования, ни опыта, решил, что ему хватит звания маршала.
Но генералиссимусом он все же стал — сразу после победы над Германией. Советский адмирал Александр Кузнецов вспоминал: “В день парада в честь Победы на обеде в очень тесном кругу в небольшой комнате у Кремлевской стены самые близкие помощники Сталина наперебой восхваляли его, предложив в один час присвоить ему звания генералиссимуса, Героя Советского Союза и наградить орденом Победа”.

Сталин уступил свите. И уже на следующий день ему торжественно вручили все предложенное. Что задало ориентир для воспитания будущей военной элиты страны: Суворов стал официально признанным примером для подражания.
Хотя в биографии генералиссимуса были некоторые “неудобства” с точки зрения советской идеологии: он, например, не только усмирял поляков, но и подавлял на Урале и в Поволжье восстание Емельяна Пугачева. Да и в быту был русским барином-рабовладельцем.
Но Константин Осипов, основной биограф Суворова сталинских времен, сумел выкрутиться. Вот как он стал описывать полководца: “Маленький Александр проводил много времени в обществе крестьянских ребятишек, и это заронило первые зерна подлинного демократизма и уважения к простому русскому человеку”.
Также Осипов писал, что Суворов в облегчение принадлежавшим ему крестьянам ввел для них вместо натурального оброка денежный — 3–4 рубля с души в год. Однако советский биограф забыл добавить, что “облагаемой душой” в ту пору считались все лица мужского пола от младенцев до стариков. А за пять копеек можно было купить три курицы или 100 куриных яиц. И даже пуд ржи.

Эти моменты, равно как и подробности “героизма” суворовских солдат в Праге, советские книги о полководце опускали.
Зато в августе 1943 года в СССР дали старт программе создания военизированных училищ для мальчиков-сирот. После обуче*ния в них подростки должны были пополнить ряды курсантов офицерских вузов. Эти школы назвали в честь Суворова суворовскими училищами, а их воспитанников — суворовцами. В 1943‑м открыли 11 таких учебных заведений, затем еще шесть. Но после часть из них расформировали, а на обучение в оставшиеся стали брать всех желающих восьмиклассников. К концу существования Союза в стране действовало восемь суворовских училищ. Одно из них, Киевское, прописалось в Украине.


СЛАВА И ДЕЛО: Скульптор Борис Эдуардс возле глиняного варианта памятника
Суворову, созданного для Румынии. Позже памятник был перенесен в Измаил